Опираясь на данные, приведённые в статье старшего научного сотрудника Центра истории организации науки и науковедения Института истории естествознания и техники РАН, кандидата экономических наук Ирины Шульгиной «Российская Академия наук в зеркале федеральной статистики науки» («Вестник РАН», том 80, № 7 2010 год), можно составить картину, идущую вразрез с большинством утверждений, которые преподносятся иными участниками дискуссии как догмы.
Так, например, если посмотреть на количество работников отечественной науки в целом, а затем – на долю в этом числе сотрудников РАН, то создаётся впечатление, что основная научная деятельность, что бы ни говорили, идёт в обход Академии – в государственных отраслевых научных образованиях, таких как Российская академия медицинских наук, Российская академия сельскохозяйственных наук, Российская академия образования, Российская академия архитектуры и строительных наук, Российская академия художеств, а также в организациях органов управления. В процентном соотношении ситуация выглядит ещё более впечатляюще: в 2007 году доля сотрудников РАН от общего количества работающих в науке кадров составляла 12 процентов. Причём, в эти цифры включены не только учёные, но и административный аппарат, вспомогательные и инженерные службы. Поэтому говорить о РАН как о структуре, которая задействует в своей работе избыточный кадровый ресурс, по меньшей мере неосторожно.
Возьмём ещё один интересный показатель: в те годы, когда общая численность людей, занятых в научной деятельности, неуклонно снижалась, столь же неуклонно росло количество сотрудников в учреждениях, подведомственных органам управления. Это явление может быть объяснено бесконтрольным расширением штата чиновников, и оно идёт вразрез с принятой правительством РФ директивой о реформировании сферы науки. Конкретно в РАН на 56,8 тысячи исследователей приходилось 40,2 тысячи других сотрудников, в то время как в сфере управленческих организаций цифры составили – 57,7 тысячи (исследователи) и 71,8 тысячи (остальные работники). Кроме того, следует заметить, что когда дело касается НИИ, то в число не-исследователей входит корпус инженеров и лаборантов. А если мы говорим о науке, подведомственной органам управления, то не можем не задаться вопросом – кто все эти люди? Какая-то часть, разумеется – насущная необходимость, а остальные?
Единственный постулат, касающийся кадрового состава РАН, который подтверждает неумолимая статистика, – это высказывания о старении Академии наук. Если проследить показатели за 1994, 1998 и 2002 годы, то станет ясно – они совершенно справедливы. Заметная, если можно так выразиться, демографическая яма образовалась среди научных сотрудников среднего возраста – 30-49 лет. За эти годы их количество неуклонно уменьшалось, как столь же неуклонно увеличивалось число работников в возрастном интервале 50-70 лет и старше. Однако, с другой стороны, с годами стало больше молодых учёных – до 29 лет.
Прослеживая затраты государства на науку в целом и на РАН в частности, также нельзя не заметить интересные цифры, не внушающие оптимизм: строка финансирования Российской академии наук не превышает те же 12 процентов от общего бюджета. Даже если учитывать, что деньги РАН получает ещё и в процессе сотрудничества с другими государственными организациями, то всё равно это составляет лишь 16,4 процента от общего количества выделенных средств. Причём, прослеживается любопытная динамика: если взять период с 2002 по 2007 годы, то расходы государства на РАН выросли в 3,2 раза, а на научные организации сферы управления – в 3,5 раза.
Какая же картина складывается из мозаики цифр? Весьма печальная. Несмотря на то, что молодёжь всё активнее идёт в Российскую академию наук и на то, что уровень науки в России, что бы ни говорили, продолжает держать высокую планку,Прослеживая затраты государства на науку в целом и на РАН в частности, также нельзя не заметить интересные цифры, не внушающие оптимизм: строка финансирования Российской академии наук не превышает те же 12 процентов от общего бюджета. Даже если учитывать, что деньги РАН получает ещё и в процессе сотрудничества с другими государственными организациями, то всё равно это составляет лишь 16,4 процента от общего количества выделенных средств. Причём, прослеживается любопытная динамика: если взять период с 2002 по 2007 годы, то расходы государства на РАН выросли в 3,2 раза, а на научные организации сферы управления – в 3,5 раза.
Какая же картина складывается из мозаики цифр? Весьма печальная. Несмотря на то, что молодёжь всё активнее идёт в Российскую академию наук и на то, что уровень науки в России, что бы ни говорили, продолжает держать высокую планку,государству нечего предложить РАН, кроме небольшой доли в общем бюджете и призывов к сокращению и без того невеликих штатов.
В то же время продолжает расти финансирование чиновников от науки, а также их количество. Что же касается качества – здесь уже возникают вопросы. Даже если взглянуть на такой показатель, как число сотрудников с учёной степенью, то видно: докторов наук в РАН – 19 процентов от общего числа учёных, кандидатов – 42 процента, а исследователей без научной степени – 39 процентов. В научных организациях сферы управления это соотношение выглядит как 5 процентов, 18 процентов и 77 процентов соответственно.
Следуя статистике, вполне можно вообразить себе некоторую антиутопию. Если реформирование РАН всё-таки пойдёт семимильными шагами в том направлении, которое указывают сейчас отдельные желающие взять этот процесс под контроль, то реальных учёных будет становиться всё меньше и меньше, финансирование им урежут окончательно, оставив огромный механизм научного флагмана России – РАН – работать на немногочисленных грантах. Зато число тех, кто будет объяснять, как именно следует проводить и оценивать российские фундаментальные исследования (разумеется, аккуратно подводя под это строго выверенную и красивую базу) – увеличится. Где окажется при этом сама наука? Возможно, она станет служанкой министерств и ведомств, возможно – опустится в глубокое подполье (у нас же тут антиутопия, правда?) или массово уйдёт за рубеж. Туда, где государство тщательнее следит за собственным научным реноме, туда, где вспомогательный административный аппарат остаётся вспомогательным административным аппаратом, а не многоголовой, хорошо финансируемой, гидрой. Остаётся лишь надеяться, перефразируя классика, что жить в эту пору ужасную уж не придётся…
