Начало разработок советских космических программ непосредственно связано со Средним Уралом. В годы Великой Отечественной войны эвакуированные из Москвы и Ленинграда ученые создавали на Урале реактивную технику. Не зря же поселок Билимбай называют "колыбелью советской реактивной авиации", именно там конструкторы Александр Березняк и Владимир Исаев создавали первый в СССР ракетный самолет БИ-1, который испытывал в аэропорту Кольцово Георгий Бахчиванджи. Как сказал позже первый советский космонавт Юрий Гагарин, "без Бахчиванджи не было бы и полета в космос". В военные годы в Серове жил и работал один из пионеров космонавтики ученый Ари Штернфельд. Это он – автор таких терминов, как "космонавтика", "первая космическая скорость", "космодром".
В послевоенные годы Урал стал базой для разработки морских ракетных комплексов. В частности, "НПО автоматики" разрабатывало комплектующие для первого в мире искусственного спутника ПС-1, запущенного в космос. Участвовали специалисты "НПО автоматики" и в обеспечении космического полета Юрия Гагарина. После чего главный конструктор НИИ-592 (так называлось тогда "НПО автоматики"), легендарный академик Николай Семихатов получил звание Героя Социалистического Труда.
Воспитал Урал и целую плеяду космонавтов. Десятый советский космонавт Павел Беляев, летчики-космонавты Виталий Севастьянов и Василий Лазарев, дублер первой в мире женщины-космонавта Ирина Соловьева – все эти люди либо уроженцы Урала, либо так или иначе с ним связаны.
"НПО автоматики" участвует и в современной российской космической программе – создает системы управления для ракеты-носителя "Союз-2". Я считаю, что "Союз-2" – одна из самых удачных моделей своего класса в мире. Она экологически безопасна, имеет более точную траекторию полета, нежели аналоги. Словом, такая "добрая лошадка". Вообще, российскую космическую программу можно назвать "приземленной", в том смысле, что цели поставлены адекватные: сохранить существующие позиции и создать задел на будущее. Нужно получать отдачу от космических разработок уже сегодня, создавать более надежную продукцию, более качественную. Хотя, конечно, не все цели можно достигнуть силами одного государства.
Я вижу будущее космонавтики в объединении усилий всего международного сообщества. Такие проекты, как МКС, себя хорошо зарекомендовали. Словом, самые серьезные достижения ждут человечество лишь после объединения. Впрочем, будущее космонавтики предполагает и появление новых вопросов, которые тоже нужно будет решать сообща. Это и защита планеты от метеоритной угрозы, и даже банальная проблема космического мусора. Например, мало кому известно, что на 200 работоспособных космических аппаратов, висящих сейчас на орбите, приходится более 400 тысяч обломков. Этот вопрос нужно начинать решать уже сейчас, ведь к 2020–2025 годам он превратится в большую проблему.
Как ни странно, свою судьбу с космонавтикой я никак не связывал. Да, подвиг Юрия Гагарина вдохновил большинство молодых людей того времени. Но моя жизнь была связана с ракетами: армия, институт, работа в сфере создания автоматических систем. До 2004 года я занимался в "НПО автоматики" информационными технологиями, затем кадровыми вопросами, а в 2010 году, когда руководство приняло решение восстановить музей ракетно-космической техники (а он был создан еще при Н.А. Семихатове), меня направили туда. Кстати, в скором будущем на базе нашего предприятия будет открыт музей, целиком посвященный космической тематике – "Космопорт". Он будет располагаться рядом с центральным входом в здание. Так что приглашаем всех узнать еще больше о роли Урала в советской и российской космонавтике.
.jpg)
.jpg)
