Главная причина беспокойства – неопределённость. Замдиректора по научным вопросам Института географии РАН, членкор Ольга Соломина отмечает, что поступающие отовсюду противоречивые сигналы о грядущих изменениях в российской науке дезориентируют ученых: «Раньше говорили, что ФАНО будет управлять только финансовой частью, теперь стало очевидно, что в его власти и административные рычаги научных программ. Мы деморализованы, в постоянном стрессе, и не понимаем, кто правит бал. Стоим с «огнетушителем» и ждём, что вот сейчас бабахнет – начнут сокращать, увольнять, «взрывать-убивать». Именно поэтому мы пишем открытые письма, чтобы к нам присоединилось как можно больше вменяемых людей. Но пафос нашей деятельности – не разрушение, а попытка установить диалог».
Один из самых известных критиков текущих преобразований в науке, главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, академик Валерий Рубаков, признав, что на сегодняшний день реформа не принесла научному сообществу проблем, которыми всех пугали на протяжении нескольких месяцев, не исключает, что это может быть отложенная катастрофа.
«Заметны попытки выстроить работоспособную схему организации научного процесса, но не гарантировано, что будет взаимопонимание, что не будут делаться по умыслу и без умысла разрушительные шаги. Очевидно, сейчас идёт переходный период, реальные механизмы не начали действовать. И, возможно, новые условия будут приемлемы для ученых. А наша задача – не допустить катастрофы», – поясняет свою позицию Рубаков.
Помимо неопределённости учёных пугает бюрократия. «ФАНО – все-таки бюрократический орган, и соответствующим образом подходит к организации процесса, – говорит Ольга Соломина. – Мы без конца заполняем таблицы, и не только по «надоям и укосам», но и по каким-то странным позициям: сколько институт провел конференций, кофе-брейков, сколько у него площадей, автомобилей и прочего. И в конце этого разнородного списка графа «итого». Мы не понимаем смысла этих подсчётов и боимся, что они будут использованы против нас. Если, к примеру, не достаточно кофе-брейков, то что, нас закроют?»
Без сомнения, учёных приводит в панику риск попасть под сокращение. В дореформенной РАН, по словам Александра Кулешова, работали 50 000 научных сотрудников. «И многие теперь в подвешенном состоянии. «Ходят слухи, что до половины сократят, но это же убийственно. Сокращение и улучшение кадрового состава – индивидуальные задачи. Любое дуновение ветерка мгновенно превратит всю науку в «лунный пейзаж», – говорит Кулешов.
Больше всего поводов для переживаний на этот счёт у учёных старше 60 лет. В академических институтах упорно муссируются слухи, что им больше не позволят возглавлять лаборатории. Если это действительно так, то во многих организациях научный процесс будет парализован.
В Институте географии РАН, уверяет Ольга Соломина, если вычеркнуть всех, кому за 60, самый старший из завлабов будет 28-летним парнем, который только вчера защитил кандидатскую.
«Если так и произойдёт, и новые власти действительно начнут без разбору избавляться от старшего поколения, то есть от всех наших учителей, нас постигнет разочарование Онегина», – соглашается с коллегой заместитель заведующего кафедрой лаборатории методов анализа и синтеза сетевых протоколов Институт проблем передачи информации им. А.А. Харкевича Александр Сафонов.
Также научное сообщество беспокоит неминуемая оценка деятельности институтов, и, главное, ее последствия, возможность потери бренда РАН и разобщения «академического пролетариата» (раньше представители институтов встречались на общих собраниях РАН, теперь эта связь разрывается). Но в целом учёные видят пути наладить диалог и с ФАНО, и с Минобрнауки России. В частности, на встрече с журналистами они неоднократно характеризовали директора ФАНО, бывшего замминистра финансов РФ Михаила Котюкова как «вменяемого и адекватного руководителя». И судя по всему, обратная связь постепенно налаживается. Завтра, 25 марта, пройдёт конференция научных работников, на которой представители академии встретятся и с Михаилом Котюковым, и с директором Российского научного фонда Александром Хлуновым. Рассчитывают, что хотя бы часть страхов и неопределенности после этой встречи развеются.
