Под открытым письмом президенту Владимиру Путину поставили подписи более ста человек — академики, члены-корреспонденты и профессора РАН. «Время политкорректности закончилось, давно пора назвать вещи своими именами,— говорится в документе.— Сейчас стало совершенно очевидным, что последние три года реформы фундаментальной науки в России не принесли никаких положительных результатов. Мы стоим на грани окончательной ликвидации конкурентоспособной научной отрасли — одной из традиционных опор российской государственности. Ситуация стала критической и требует принятия неотложных мер со стороны высшего руководства страны».
Как рассказал “Ъ” один из авторов письма, член президиума Уральского отделения РАН Михаил Садовский, поводом для обращения стал процесс реструктуризации институтов РАН, стартовавший несколько месяцев назад. В апреле глава ФАНО Михаил Котюков в интервью «Российской газете» рассказал, что в стране существует множество небольших научных институтов с маленьким научным коллективом. «Во многих из них качество управления научными исследованиями вызывает сомнения»,— заявил он, добавив, что более 200 институтов уже высказали готовность объединиться в единые научные центры для улучшения работы.
«Само по себе объединение нормально, когда оно затрагивает коллективы со схожей тематикой исследования,— говорит господин Садовский.– Но ФАНО интересует лишь вопрос финансов, поэтому они механически объединяют по территориальному принципу — физиков с филологами, а химиков с историками. В Красноярске собираются просто объединить все НИИ в один центр, то же самое в Коми, в Перми». Ученый называет происходящее «разрушением десятилетиями выстраиваемой системы академических НИИ».
Кроме «немедленного прекращения разрушительной кампании по бессмысленной реструктуризации» авторы письма просят президента переподчинить ФАНО Российской Академии наук, «чтобы эта организация стала ее составной частью и отвечала только за хозяйственные вопросы и управление имуществом, но никак не за руководство научными исследованиями». «Когда затевалась реформа, нам обещали, что ФАНО возьмет на себя лишь “не свойственные ученым функции”,— вспоминает Михаил Садовский.— Но на самом деле за три года таких “несвойственных функций” только прибавилось. Я вынужден отправлять в ФАНО планы о том, сколько научных статей я напишу к 2021 году. Любой занимающийся наукой человек понимает, что дать такой прогноз просто невозможно».
«Эти проблемы давно обсуждаются в научных кругах, на общем собрании РАН. Появление письма — реакция на развитие ситуации за три года, прошедших после реформы РАН,— добавляет член-корреспондент РАН, известный историк Аскольд Иванчик.— Положение ученых, занимающихся фундаментальной наукой в России, и раньше незавидное, сильно ухудшилось. Одна из важных причин — в том, что они оказались полностью подчинены чиновникам и вынуждены все больше времени тратить на бессмысленную отчетность и борьбу со странными административными инициативами». По его словам, РАН «практически утратила возможность влиять на управление наукой, а ФАНО, получившее все полномочия, для этого не обладает достаточной компетенцией». «Между этими двумя институциями удалось наладить взаимодействие, но оно нередко дает сбои,— говорит господин Иванчик.— А главное, что ситуация парадоксальная по самой сути: научными исследованиями руководят не ученые, а финансисты и хозяйственники, которые вообще-то должны не более чем обеспечивать материальные условия для научной работы». Он напомнил, что полгода назад члены Клуба 1 июля (неформальное объединение академиков, выступивших против реформы РАН в 2013 году — "Ъ"), сделали схожее заявление. «Мы рады, что в защиту этой точки зрения открыто выступает все больше наших коллег»,— сказал господин Иванчик. Историк подчеркнул, что авторы письма приняли решение обратиться к президенту Путину, так как «решение о реформе РАН было поддержано им и может быть изменено только на том же уровне. Обращение в любой другой адрес в этой ситуации не имеет смысла».
В ФАНО не согласны с претензиями академиков — представители агентства подчеркивают, что «все интеграционные проекты, запущенные на сегодняшний день, были инициированы самими научными коллективами». В пресс-службе агентства напомнили, что между ФАНО и РАН подписан специальный регламент, который определяет процедуру реструктуризации. «Ни один проект об объединении институтов не может быть одобрен без согласия научных коллективов. Сами ученые пишут на имя руководителя ФАНО России письмо, в котором объясняют, почему необходимо объединить институты, какие новые возможности в плане науки у них появятся,— заявили в агентстве.— Инициатива научных коллективов обсуждается на ученых советах каждого из институтов. Интеграционный проект обсуждается с РАН и отраслевыми министерствами и ведомствами. После одобрения президиумом РАН проект выносится на обсуждение в аппарат правительства РФ, и только потом руководитель ФАНО России подписывает соответствующий приказ».
«Добровольность объединения только декларируется, а по факту директоров институтов принуждают к такому решению, обещая в противном случае лишить финансирования»,— заявляет Михаил Садовский. В любом случае, утверждает он, распоряжаясь финансами, чиновники из ФАНО оказывают влияние на сами научные исследования. «Строго говоря, план работы моей лаборатории утверждает лично глава ФАНО,— говорит господин Садовский.— Может, он и хороший финансист, но почему я должен согласовывать работу с человеком, который не разбирается в физике».
Михаил Фейгельман, заместитель директора Института теоретической физики имени Л. Д. Ландау РАН, профессор МФТИ:
«С одной стороны, в ФАНО действительно нет людей, которые бы вообще чего-нибудь думали про науку. С другой стороны, Академия наук свой шанс как-нибудь реформироваться, похоже, упустила. Не только потому, что с ней произвели всю эту гнусную манипуляцию три года назад, но и потому, что среди членов академии наук довольно мало людей, которые понимают, что нужно меняться. Они есть, многие из них представлены в списке подписавших это письмо, но в целом, относительно общей массы граждан, я боюсь, их немного.
Я не вижу способа что-нибудь всерьез улучшить в этой ситуации. Совершенно ясно, что в руководящих кругах этой страны нет никакой заинтересованности в существовании настоящей науки. Все происходящее — это разного рода и разного масштаба пиар-активность, разумеется, с человеческими жертвами. Как-то очень мало заинтересованных в том, чтобы увидеть, в чем заключается реальность. Гораздо больше заинтересованности в том, чтобы выслужиться перед начальством, провести очередную реорганизацию и поставить галочку»
Николай Прохоров, сотрудник Института микробиологии РАН:
«Основная проблема реформы в том, что она не идет. Рядового сотрудника академии она пока не касается. Какая у меня была зарплата, такой она и осталась. Сколько времени занимала покупка реактивов, столько она и занимает. Все те проблемы, которые в действительности существуют уже много лет и делают занятие наукой в России чрезвычайно неэффективным в силу того, что тратится колоссальное количество времени на вещи, не связанные с научной работой, — все это осталось по-прежнему, никаких перемен нет.
Нездоровая конъюнктура, мне кажется, не позволит эффективно реформировать науку, потому что нужно реформировать большое количество смежных областей. В России ничего не производится, мы вынуждены закупать реактивы через российские компании, которые привозят их из-за рубежа. И этот процесс катастрофически устроен, уходит просто бездна времени. Наука, существующая в отечественных реалиях, не может быть реформирована сама по себе. Нужно реформировать все вместе. А что с академиками произойдет, отнимут у них что-то или не отнимут — это погоды не сделает»
Михаил Гельфанд, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН, доктор биологических наук:
«Мне кажется неверным тот рецепт, который предлагается — фактически реконструкция той системы, которая была несколько лет назад, или даже (если говорить про Госкомитет по науке и технике) в советские времена. Заталкивать зубную пасту обратно в тюбик — это дело довольно безнадежное. Кроме того, я не склонен считать, что советские времена, когда работал ГКНТ, были идеальными. Уж тогда надо отдел науки при ЦК КПСС тоже восстанавливать, что тоже мне кажется неправильным.
Я согласен, что надо увеличивать финансирование — то, что у нас сейчас, довольно позорно на уровне государств, которые считают себя цивилизованными. Увеличение финансирования должно сопровождаться кардинальным улучшением качества конкурсных процедур, особенно для больших проектов, от нескольких миллионов и дальше. Они должны происходить с обязательным использованием международной экспертизы, что, по-видимому, в нынешних политических условиях не очень реально. Но, тем не менее, стремиться к этому надо»
Александр Черных, Иван Корякин
Подробнее: http://kommersant.ru/Doc/3046952
